Отличники. От других… - Влад Касторный

– Конечно, Влад, я обязательно покажу тебе их, и ты сможешь взять почитать любую. Я буду очень рада, если тебе понравится.

В глазах Маши светился восторг. Она снова излучала неудержимую энергию.

– Спасибо, гостеприимная хозяйка. Все было очень вкусно и просто великолепно, – сказал я, вылезая из-за стола. – Теперь я помогу тебе помыть посуду, а ты сиди и командуй, куда все ставить.

– Оставь, Владик, я уберу позже.

– Нет, я так не могу, Машенька, разреши тебе помочь, – вступил я в шутливый спор – А то потом спать плохо буду.

Маша, приподнявшись, было и, опираясь на стол, снова села. Закинув поврежденную ногу на ногу, она с наслаждением вытянулась на стуле, убрав волосы за плечи.

– Ну ладно, только ради твоего спокойного сна – один раз можно, – сдалась она, сверкнув озорной улыбкой.

Под руководством моей подруги я быстро справился с заданием. Мое внимание привлек большой импортный двустворчатый холодильник «Rosenlew». Ростом он был повыше меня. За одной из створок располагалась многоуровневая морозильная камера, а за второй, в несколько ярусов, полки с продуктами.

– Уважаю красивую и качественную технику. Я такой только в иностранном журнале видел, – сообщил я Маше, нехотя закрывая створку.

– Это чудо папа заказывал в Германии. Его контейнером привезли весной. Очень удобная вещь! Красивый, как ты верно заметил.

Девушка встала, опершись на стол кулачками.

– Ну, что, готов к новым открытиям?

Она горела желанием мне все показать.

– Конечно, Маш.

Она вышла из кухни по направлению к лестнице, тяжело опираясь на трость, и я заметил, что хромает она сильнее, чем обычно. Я приобнял ее за талию.

– Что, нога болит?

– Да, у меня бывает сильная боль. Знаешь, похоже, как будто пальцы на ноге судорогой сводит? Только их – то, нет. Врачи называют такие боли фантомными. Это пройдет постепенно, года через два – три. А пока лекарства глотаю.

Маша поднялась по лестнице на второй этаж, крепко держась за перила. Я шел за ней, стараясь поддержать.

– Спасибо, Владька, я научилась в своем доме справляться, – улыбнулась она. – Давай зайдем ко мне в комнату, я приму лекарство и сниму протез. Пока боль утихнет, лучше ногу не нагружать. Похожу на костылях.

Мы прошли в ее спальню – светлую уютную просторную комнату с большой кроватью посередине, шкафом, трюмо, креслом-качалкой и несколькими пуфиками. У окна стоял письменный стол с лампой и полочками с книгами над ним. На стене, напротив кровати, на кронштейне висел маленький телевизор. Стены комнаты были до высоты в полтора метра облицованы деревянными панелями, а выше, светлыми обоями с интересным рисунком каких-то неведомых пейзажей, напоминающим гравюры. На полу, на наборном паркете по обеим сторонам кровати лежали толстые мохнатые ковры.

– Ну вот, здесь моя норка…. – Девушка неуверенно улыбалась.

– Как тут уютно и здорово! – воскликнул я.

– Здесь я чувствую себя в безопасности. И здесь никто не имеет права меня беспокоить, трогать мои вещи, если я этого не хочу. Такое у нас правило в семье. У Мишки своя комната тоже есть. У него свой беспорядок, но это – Его беспорядок. И никто кроме него не может вторгаться туда.

Маша присела на кровать и сняла протез, массируя поврежденную ногу.

– Подашь костыли? Они в углу за дверью.

Я принес легкие костыли, а моя подруга достала из тумбочки рулон эластичного бинта и аккуратно наложила на культю ноги плотную повязку, одев поверх ее вязаный из толстых шерстяных ниток белый носок.

– Ну вот, жизнь снова обретает краски!

Девушка осторожно поднялась на здоровую ногу, опираясь на костыли, прошла вокруг кровати к столу, взяла из ящика коробку с лекарствами, наклонилась, и, отыскав нужную упаковку, выковыряла из нее таблетку. Пока она возилась, наклонившись, принимая лекарство, я рассматривал фотографию, на которой маленькая девочка с косичками сидела на руках у улыбающегося деда в пиджаке с окладистой седой бородой.

– Это ты со своим дедушкой? – поинтересовался я.

– Да, это дедушка Тима.

Маша обернулась ко мне. Неуверенная улыбка светилась в ее больших зеленых глазах за овальными стеклами тонких очков в золотой оправе. Ее лицо казалось чуть строже и взрослее, а по-детски припухлые щеки, небольшой нос создавали неповторимый образ и неудержимо притягивали меня к ней.

Отбросив стеснительность, я бережно взял лицо моей феи обеими руками, и поцеловал в мягкие губы осторожно, словно боясь причинить боль. Ее густые волосы пахли каким-то неведомым мне ароматом и щекотали мое лицо. У меня закружилась голова, а по телу заструилось тепло.

Она не отстранилась, и я почувствовал, как сильно прижала меня к себе, обняв обеими руками. Мы слились в поцелуе, на целую вечность, продолжавшуюся долю секунды, пока костыли с громким стуком не упали на пол и не вернули нас в реальность.

– Ой, я, кажется, случайно провалилась в сладкий сон. Ну почему от него нужно так быстро просыпаться? – Маша слегка оттолкнула меня двумя руками, все еще раскрасневшаяся и румяная, но тревога в ее глазах не могла укрыться от меня.

Она села на кровать, глядя на меня широко открытыми глазами.

– Машенька, ты мне очень нравишься. Ты такая красивая! У меня нет слов, чтобы выразить то, что я сейчас ощутил! – я растерялся, не зная, что еще сказать, и почувствовал, что густо покраснел.

Помолчав минуту, она быстро и с волнением заговорила:

– Владик, пойми, я – девушка, и для меня это очень серьезно. У меня никогда раньше не было близких друзей – парней. Я не очень верила, что кто-то всерьез заинтересуется такой как я. И мой дефект сильно влияет на это. Я боюсь быть обманутой. Я…, – Маша замялась, подбирая слова – Мне очень приятно, что я у тебя вызываю симпатию. И ты мне тоже нравишься! Но прошу тебя: подумай еще не один раз. Скажи мне самое главное – честно: готов ли ты, здоровый молодой человек, быть другом девушке – инвалиду? Готов ли к тому, что я не смогу никогда полноценно ходить, а порой и делать самостоятельно элементарные действия, играть в спортивные игры, танцевать? У меня могут быть кризисы и конфликты с самой собой, порой нелогичные для окружающих. Ты не сможешь привести меня в общество своих друзей, не рискуя услышать за спиной насмешки или сочувственные перешептывания…

– Девочка моя дорогая! – я сел рядом, обняв подругу, и почувствовал, как она напряглась всем телом. – Как мне сказать тебе, что, познакомившись с тобой, я думаю о тебе каждый день и ночь, представляю твое красивое лицо, твое стройное гибкое тело и хочу быть с тобой. Ты ни разу не дала мне повода усомниться в своей ловкости и самостоятельности. Я начал тренироваться, чтобы стать сильным и достойным тебя, носить тебя на руках, беречь и защищать. Ты мне нравишься такой, какая есть, и мне неважно мнение окружающих, если они не понимают моих чувств. Я тебя уважаю как никого другого. Я уверен, что скоро смогу по-настоящему полюбить тебя, Машенька, помочь тебе обрести в жизни то, чего ты достойна!

Девушка прильнула к моему плечу, и я гладил ее по длинным густым волосам, зарывшись в них носом и вдыхая их неземной аромат. Она обняла меня руками, и мы с ней сидели, прижавшись, друг к другу, боясь пошевелиться и нарушить этот маленький, только что созданный нами хрупкий мирок. Потом она встала, потянув меня за руки. Я встал на ноги, и ее прекрасное лицо оказалось близко-близко. Я осторожно снял ее очки, положил их, не глядя, на стол, и стал целовать ее во влажные от слез огромные зеленые глаза, щеки, маленькие уши, губы, лоб, и она отвечала на мои поцелуи неуверенно, робко прижимаясь своими мягкими чувственными губами к моим. Я, крепко обняв Машу, приподнял ее. Она прижалась еще больше к моему телу и обвила меня ногами, разгрузив мне руки, шепнула на ухо:

– Сядь!

Мы осторожно сели на кровать. Она, тоже взяла мое лицо в свои мягкие ладошки, и, глядя в глаза, начала пальцами массировать мои виски, макушку, затылок, заднюю часть шеи. Я почувствовал приятное тепло, разливающееся по телу. Напряжение, овладевшее мной, куда-то исчезло, и появилась приятная легкость и бодрость. Захотелось летать, как в детстве.

– Что это, волшебница? Я чувствую такую легкость, тепло по всему телу.

Девушка кивнула, улыбаясь.

– Это древнее славянское искусство – «любжа» называется, – начала рассказывать она. – Помогает расслабиться и насладиться прикосновениями любящих друг друга людей, обмениваясь энергией, без интима. Мне приятно, и ты тоже можешь почувствовать удовольствие, увидев в глазах у партнера, насколько то, что ты делаешь, ему нравится. Твои мысли должны быть сосредоточены на ощущениях любимого человека. Важно чувствовать друг друга, прислушиваться и не произносить слов.

Мы сидели с Машей, окунувшись в тишину, и слушая друг друга. Я погладил её по спине, стал бережно массировать бедра, колени, ощутив их округлость и упругость мышц. С затаенным страхом, осторожно коснулся шрама на поврежденной ноге, стараясь передать тепло девушке через свои ладони. Я увидел что-то в бездонных глазах Марии, похожее на наслаждение. На лице ее появилась слабая мечтательная улыбка.